Когда речь идет о генеративном ИИ, вопросы охраны нематериальных благ (статья 150 ГК РФ) отодвигаются на второй или третий план – при том, что множество нейросетей позволяют генерировать контент с изображением или голосом человека.
Почему это важно?
За нарушение нематериальных благ закон не устанавливает крупных сумм компенсаций как в случае с интеллектуальной собственностью (ИС). Можно компенсировать моральный вред, но в российских реалиях рассчитывать на взыскание колоссальных сумм пока что не приходится.
Да, закон предполагает репутационные последствия для нарушителей. Гражданин вправе требовать признания факта нарушения и публикации решения суда.
Но все же самое опасное последствие кроется в запрете действий, «нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо». Такой запрет предусмотрен абзацем 2 пункта 2 статьи 150 ГК РФ.
Самый страшный вариант толкования этого положения –запрет на работу целого ИИ-сервиса.
Допустим, в случае единичного нарушения бизнес может апеллировать к принципу соразмерности нарушения и его последствий. Но, что если человек потребует удалить данные о себе из датасета. Такое последствие разработчик не может игнорировать, ведь понадобится не только очистка датасета, но и переобучение уже натренированной ИИ-модели. А это уже дороже любых штрафов.
Что мы считаем «нематериальным благом»?
Никто не спорит, что к нематериальным благам относится изображение – в силу прямого указания статьи 152.1 ГК РФ. Но относится ли сюда же, например, голос?
Этот вопрос долгое время казался теоретическим, но сейчас он встал в деле Алёны Андроновой против «Т-Банка» (экс-«Тинькофф»). Поводом для спора стало то, что Алёна Андронова – актриса дубляжа – обнаружила свой голос в сервисе Tinkoff VoiceKit. Актриса действительно записывалась для тогда еще «Тинькофф-банка», но не ожидала, что запись будет использоваться в ИИ для генерирования новых текстов.
Суд первой инстанции отклонил иск[1], но так ничего и не сказал про возможность защиты голоса как нематериальное благо. Суду оказалось достаточно того, что исключительные права перешли к ответчику, а от актрисы были получены согласия как от автора объекта ИС (на изменение ее исполнения и т.п.).
Правда, решение еще не вступило в силу и новые выводы мы еще можем увидеть по итогам его обжалования.
А пока есть следующие нюансы, которые не позволяют расслабиться разработчиками генеративных речевых ИИ:
В чем же проблема?
Логика ГК РФ весьма прямолинейна. Достаточно взять согласие на использование изображения, голоса и т.д.
Правда, у такого подхода есть два изъяна:
Так что же будет в случае отзыва согласия? Формально, сервис ИИ не может продолжать использовать чужой атрибут личности в своем датасете со всеми теми последствиями, о которых мы говорили в начале: запрет использования, публикация решения суда и проч. Но сервис вправе потребовать возмещения убытков[3]. Кажется лишним говорить, что большинство граждан вряд ли способны компенсировать убытки бигтеха от «порчи» датасета отзывом согласий.
Новая надежда
Временной опорой может служить судебная практика. Здесь стоит сказать про дело № 33-4169/2023[4], которое рассматривал Санкт-Петербургский городской суд.
Почему это важно?
За нарушение нематериальных благ закон не устанавливает крупных сумм компенсаций как в случае с интеллектуальной собственностью (ИС). Можно компенсировать моральный вред, но в российских реалиях рассчитывать на взыскание колоссальных сумм пока что не приходится.
Да, закон предполагает репутационные последствия для нарушителей. Гражданин вправе требовать признания факта нарушения и публикации решения суда.
Но все же самое опасное последствие кроется в запрете действий, «нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо». Такой запрет предусмотрен абзацем 2 пункта 2 статьи 150 ГК РФ.
Самый страшный вариант толкования этого положения –запрет на работу целого ИИ-сервиса.
Допустим, в случае единичного нарушения бизнес может апеллировать к принципу соразмерности нарушения и его последствий. Но, что если человек потребует удалить данные о себе из датасета. Такое последствие разработчик не может игнорировать, ведь понадобится не только очистка датасета, но и переобучение уже натренированной ИИ-модели. А это уже дороже любых штрафов.
Что мы считаем «нематериальным благом»?
Никто не спорит, что к нематериальным благам относится изображение – в силу прямого указания статьи 152.1 ГК РФ. Но относится ли сюда же, например, голос?
Этот вопрос долгое время казался теоретическим, но сейчас он встал в деле Алёны Андроновой против «Т-Банка» (экс-«Тинькофф»). Поводом для спора стало то, что Алёна Андронова – актриса дубляжа – обнаружила свой голос в сервисе Tinkoff VoiceKit. Актриса действительно записывалась для тогда еще «Тинькофф-банка», но не ожидала, что запись будет использоваться в ИИ для генерирования новых текстов.
Суд первой инстанции отклонил иск[1], но так ничего и не сказал про возможность защиты голоса как нематериальное благо. Суду оказалось достаточно того, что исключительные права перешли к ответчику, а от актрисы были получены согласия как от автора объекта ИС (на изменение ее исполнения и т.п.).
Правда, решение еще не вступило в силу и новые выводы мы еще можем увидеть по итогам его обжалования.
А пока есть следующие нюансы, которые не позволяют расслабиться разработчиками генеративных речевых ИИ:
- Перечень нематериальных благ является открытым, на что нам указывает пункт 1 статьи 150 ГК РФ. Так что отсутствие голоса в этом списке само по себе мало что значит.
- В Госдуму внесен законопроект № 718834-8 об охране голоса (предполагается, что первое чтение может пройти уже в этом году). В проекте предлагают ввести новую статью 152.3 ГК РФ, которая практически дублирует положения статьи 152.1 ГК РФ об охране изображения (по сути, было бы достаточно просто применять ее по аналогии).
- Так или иначе, игнорировать голос как нематериальное благо сегодня могут только самые смелые разработчики ИИ.
В чем же проблема?
Логика ГК РФ весьма прямолинейна. Достаточно взять согласие на использование изображения, голоса и т.д.
Правда, у такого подхода есть два изъяна:
- Организационный. Если мы говорим про сбор большого количества данных, вряд ли удастся собрать безупречно «очищенный» от нематериальных благ датасет. Не говоря уже про ситуацию «задвоения» интеллектуальных прав и личных неимущественных благ, как в деле Алёны Андроновой, справедливость которой тоже может вызывать вопросы со стороны бизнеса.
- Юридический. Согласие можно отозвать, о чем нам говорит пункт 49 Постановления Пленума ВС РФ № 25[2]. Нет особых сомнений в том, что этот подход, сформулированный для изображений граждан, будет применяться и к предлагаемой редакция статьи 152.3 ГК РФ об охране голоса.
- Досадно, что проект не предлагает, например, безотзывных согласий для включения в датасет – что решило бы массу проблем. Разумеется, такое согласие, по аналогии с персональными данными, должно было бы быть информированным, добровольным и т.д. И, строго говоря, отсутствие должной информированности пользователя уже в нынешней парадигме ГК РФ может подчас привести, например, к признанию согласия недействительным по мотиву обмана или заблуждения.
Так что же будет в случае отзыва согласия? Формально, сервис ИИ не может продолжать использовать чужой атрибут личности в своем датасете со всеми теми последствиями, о которых мы говорили в начале: запрет использования, публикация решения суда и проч. Но сервис вправе потребовать возмещения убытков[3]. Кажется лишним говорить, что большинство граждан вряд ли способны компенсировать убытки бигтеха от «порчи» датасета отзывом согласий.
Новая надежда
Временной опорой может служить судебная практика. Здесь стоит сказать про дело № 33-4169/2023[4], которое рассматривал Санкт-Петербургский городской суд.
Краткая фабула:
Апелляционный суд признал незаконной публикацию инструкции со снимками сотрудницы на сайте экс-работодателя. Однако с ПО суд выбрал уже другой подход. По мнению суда, запрет использования изображения приведет к нарушению баланса интересов сторон и противоречит принципу добросовестности осуществления гражданских прав.
И хоть это дело не касалось именно ИИ, сам подход можно экстраполировать и на генеративные нейросети. Ведь действительно последствия отзыва согласия могут быть несоразмерны тому вреду, который причиняется провайдеру. При всем этом –такая практика, базирующаяся лишь на концепции добросовестности – скорее юридический «костыль», который не может полностью заменить продуманного законодательного регулирования.
- Сотрудница компании – инженер по тестированию – согласилась на использование ее изображения во «внутренних целях», в т.ч. макете инструкции для рентгенографа.
- На базе ее снимков также был создан 3D аватар. Похоже, что он был частью графического интерфейса рентгенографа.
- После увольнения сотрудница оспорила размещение инструкции на сайте компании и в ПО рентгенографа, ссылаясь, в том числе на отзыв согласия. Помимо компенсации морального вреда, она требовала запретить использование ее 3D аватара в рентгенографах.
Апелляционный суд признал незаконной публикацию инструкции со снимками сотрудницы на сайте экс-работодателя. Однако с ПО суд выбрал уже другой подход. По мнению суда, запрет использования изображения приведет к нарушению баланса интересов сторон и противоречит принципу добросовестности осуществления гражданских прав.
И хоть это дело не касалось именно ИИ, сам подход можно экстраполировать и на генеративные нейросети. Ведь действительно последствия отзыва согласия могут быть несоразмерны тому вреду, который причиняется провайдеру. При всем этом –такая практика, базирующаяся лишь на концепции добросовестности – скорее юридический «костыль», который не может полностью заменить продуманного законодательного регулирования.
[1] Решение Савеловского районного суда города Москвы от 12.08.2024 по делу № 2-3580/2024.
[2] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
[3] К слову, упоминание в согласии факта использования атрибута личности в ИИ не лишено смысла и в разрезе убытков: тогда гражданин не сможет ссылаться «непредвидимость» убытков, причиняемых отзывом согласия.
[4] См. апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 16.02.2023 по делу № 33-4169/2023.
[2] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
[3] К слову, упоминание в согласии факта использования атрибута личности в ИИ не лишено смысла и в разрезе убытков: тогда гражданин не сможет ссылаться «непредвидимость» убытков, причиняемых отзывом согласия.
[4] См. апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 16.02.2023 по делу № 33-4169/2023.